Я не мог найти слов, чтобы ответить ему. Молчание затягивалось. Но тут снова затрезвонил звонок, так что Морс подпрыгнул. Сэм Леггат нажал на кнопку.

– Кто? – спросил он.

– Эрскин.

Леггат взглянул на Полгейта. Тот кивнул. Леггат нажал на кнопку, отпирающую дверь, и в комнату бесшумно вошел человек, которого я сбросил с лестницы.

Он был ростом примерно с меня, рыжеватый, лысеющий, вислоусый, с холодными глазами без тени улыбки. Он кивнул триумвирату, словно уже виделся с ними, и повернулся ко мне, набычившись и выпятив живот. Человек, за плечами у которого – разбитая жизнь, человек, исполненный злобы.

– Верните вещи! – сказал он. Это была не просьба, даже не приказ это была угроза.

– Со временем, – ответил я. Люди, стоявшие по ту сторону стола, словно бы застыли. Я взглянул на разгневанное лицо Полгейта и осознают, что я, почти помимо своей воли, одной этой фразой дал ему понять, что его угрозы считай что пропали втуне.

– Джей, он твой! – хрипло выдохнул Полгейт. Я не успел сообразить, что это значит. Джей Эрскин схватил меня за правое запястье и вывернул мне руку за спину с силой и быстротой, говорившей о долгой практике. Тогда, в саду у Бобби, я сделал почти то же самое с ним, уткнув его мордой в грязь. И он с мстительным удовлетворением сказал мне в ухо:

– Либо ты мне скажешь, где мои шмотки, либо я сломаю тебе руку так, что ты до второго пришествия больше в скачках участвовать не будешь!

Он держал меня крепко. Было больно. Я оглядел три лица по ту сторону стола. Никто из них не удивился, даже юрист. "Интересно, – мельком подумал я, – неужели такие сцены происходят в кабинете редактора "Знамени" постоянно?"

– Говори! – сказал Эрскин, сильнее заламывая мне руку.

Я резко шагнул назад, толкнув Эрскина. Нырнул к полу, почти вниз головой, и как можно резче выбросил ноги, так что Джей Эрскин перелетел через меня и полетел дальше. Приземлился он на кадку с пальмой в дальнем углу кабинета, а я тем временем завершил кувырок и снова оказался на ногах. Все это заняло меньше секунды; последовавшее затем ошеломленное молчание длилось раза в два дольше.

Джей Эрскин яростно выплюнул попавший ему рот лист и поднялся на ноги, готовясь к новому нападению. Он едва не рыл ногой ковер, словно разъяренный бык.

– Ну довольно, – сказал я. – Хватит с меня этого дерьма.

И посмотрел в глаза Нестору Полгейту.

– Компенсацию, – сказал я. – Еще один банковский чек. Сто тысяч фунтов. Завтра. Бобби Аллардек приедет на скачки в Аскот. Можете отдать ему деньги прямо там. Инсценировка преступления, которого я не совершал, и судебные расходы обойдутся вам примерно во столько же. Почему бы вам не избавить себя от лишних хлопот?

Джей Эрскин выпрямился. Лицо его пылало злобой.

– Молитесь, чтобы эту компенсацию выплатили, – сказал я ему. – Или вы соскучились по тюрьме?

Я направился к выходу и у двери оглянулся. Полгейт, Леггат и Морс стояли с вытянувшимися лицами. У Джея Эрскина лицо было ледяным.

Какое-то мгновение я боялся, что дверь не откроется и я окажусь в западне; но ручка легко повернулась, и дверь мягко отворилась, открыв мне путь к бегству.

Идя к лифту, я не чуял под собой ног. Если верить угрозам Полгейта, будущее меня ожидало самое незавидное; а если верить, что Джей Эрскин действительно так злобен, как кажется, это будущее наступит очень скоро. "Господи, – с тоской думал я, – ну почему бы мне не сдаться? Отдал бы им эти пиджаки, и пусть Бобби катится к черту!"

Когда я вышел на выложенную искусственным мрамором площадку у лифтов, позади послышались торопливые шаги. Кто-то догонял меня, почти бегом. Я резко развернулся, ожидая увидеть надвигающегося Эрскина, но это, как и в прошлый раз, был всего-навсего Сэм Леггат.

Когда он увидел, как быстро я обернулся, глаза его расширились.

– Вы что, ожидали, что на вас снова нападут?

– Хм...

– Я поеду вниз вместе с вами.

Он нажал кнопку вниз и некоторое время молча смотрел на меня.

– Сто тысяч – это слишком, – сказал он наконец. – Я не думал, что вы хотите получить так много.

– Вчера я и не хотел.

– А сегодня?

– Сегодня я увидел Полгейта. Если бы я попросил меньше, он бы просто посмеялся. Он привык мыслить масштабно.

И Сэм Леггат снова уставился на меня, моргая песочными ресницами. О чем-то он, несомненно думал, но на его лице ничего не отражалось.

– Эти угрозы насчет тюрьмы и всего прочего, – медленно произнес я.

– Он уже обещал такое?

– В смысле?

– Кому-то другому.

– Почему вы так думаете?

– Вы с вашим юристом, – сказал я, – не выразили ни малейшего удивления.

Лифт с урчанием остановился напротив нас, двери открылись, и мы с Леггатом шагнули внутрь.

– И потом, – продолжал я, когда двери закрылись, – когда он говорил, у меня было такое упущение, что он заучил эти слова наизусть. "Вы скатитесь на самое дно, вы будете обесчещены и опозорены, и об этом узнают все, я вам обещаю!" Прямо как в пьесе, вы не находите?

– Вы что, запомнили дословно? – с любопытством спросил Леггат.

– Такое не забывается. – Я помолчал. – Он что, серьезно?

– Возможно.

– А что он сделал в прошлый раз?

– Не проверяли.

– Вы имеете в виду, угроза подействовала? – уточнил я.

– Дважды.

– Господи Иисусе! – сказал я. И рассеянно принялся потирать правое плечо, сунув руку под анорак и массируя сустав пальцами. – Он всегда добивается своего угрозами?

– Угрозы могут быть разными, в зависимости от обстоятельств, – ответил Леггат ровным тоном. – Болит?

– Что?

– Плечо.

– А-а! Да. Наверно. Не очень. Не сильнее, чем после падения.

– А как вы это сделали? Ну, сбросили его?

Я усмехнулся.

– Я не делал этого лет с пятнадцати. Тогда я проделал это с таким же пацаном, как я. Я не был уверен, что это удастся со взрослым человеком. Но подействовало-таки.

Мы прибыли на первый этаж и вышли из лифта.

– А где вы остановились? – спросил он как бы между прочим.

– У знакомого.

Он проводил меня до небольшого фонтанчика.

– Зачем Нестору Полгейту понадобилось топтать Мейнарда Аллардека? спросил я.

– Не знаю.

– Но это была не ваша идея? И не Джея Эрскина? Это идет с самого верха?

– С самого верха.

– А может, и дальше, – сказал я. – В смысле?

Я нахмурился.

– Я не знаю. А вы?

– Насколько я знаю, кашу заварил Нестор Полгейт.

– А я так и не разбил ему морду! – вздохнул я. – Вы были близки к этому.

Он явно не собирался предавать своего босса, и все же похоже было, что он извиняется. Преданный помощник вождя утешает несчастного изгоя. "Помощник вождя! – напомнил я себе. – Не вздумай расслабиться!"

– Что вы намерены делать дальше? – спросил он.

– Ехать на скачки в Аскот.

Он посмотрел мне в глаза, и я ответил таким же прямым взглядом. Может, он бы и мог мне понравиться. Если бы служил другому хозяину.

– До свидания, – сказал я. Некоторое время он, казалось, колебался, но наконец сказал просто:

– До свидания.

И вернулся к лифтам. А я вышел на Флит-стрит и полной грудью вдохнул вольного воздуха. Вернулся в гостиницу пешком – до нее было мили две – и некоторое время сидел в номере, глядя в стену. Потом спустился вниз, нашел в подземном гараже свой "мерседес" и поехал в Чизик.

– Что это вы так рано? – удивилась Даниэль. Мой приезд ее несколько встревожил. – Я же сказала "в два часа ночи", а не "в полдвенадцатого"!

– Я подумал, что можно было бы просто посидеть тут и посмотреть, как вы работаете. В прошлый раз, похоже, против моего присутствия никто ничего не имел...

– Вы же умрете со скуки!

– Да нет...

– Ну о'кей. – Она указала на стол и кресло рядом со своими. – Сегодня здесь никого не будет. Вам тут будет удобно. Вашу рану зашили?

– Да, все нормально.

Я уселся в кресло и принялся наблюдать за секретами подготовки новостей в американском стиле, "для наших соотечественников там, за океаном". На востоке США сейчас было половина седьмого, и передавали большой выпуск вечерних новостей. Так что дневная суматоха только что завершилась. Даниэль сказала, что сейчас, до двух часов ночи, она будет обрабатывать срочные новости, которые могут войти в одиннадцатичасовой выпуск там, дома, либо появятся завтра, в утреннем выпуске.